"Мелькнула мысль, что нас расстреляют, но я продолжил массаж сердца", – история медика из Киева

Что значит работать врачом на скорой? Это оказывать помощь при любых условиях. Например, ехать в первые дни войны по темным улицам Киева, под обстрелами диверсантов, в промзону на пулевое ранение – и думать, что это твой последний день. Эту работу нужно любить, не иначе.

Также на тему: 7 угроз для отношений во время войны: интервью с семейным психологом

Начало войны

Двадцать четвертого февраля, когда позвонила мама и умоляла уехать на Волынь, домой, я реально расплакался. Сказал, что не уеду. Что работаю на скорой и должен остаться. Ведь я – мужчина и медик, должен защищать и помогать.

Морально было тяжело, да. Район опустел, света в окнах не было, никто не ездил и не ходил. Было жуткое чувство Чернобыля. Вдали периодически были слышны взрывы, автоматные очереди. Уже 26 февраля на дежурстве моя бригада получила вызов на огнестрельное ранение.

Вызов во время войны

Ехали по темному городу, без уличных фонарей, в промзону. А в голове мысль – может это диверсанты вызвали? Но на той стороне в трубку ответили по-украински, и это меня успокоило. Расспросил, дышит ли раненый, в сознании ли. А по указанному адресу увидели машину и махавшего руками парня.

У авто лежал пострадавший, парень лет 28-ми. Он не двигался. "Сделайте что-то, это мой родной брат, он получил ранение во время обстрела!". Сразу начали реанимировать. Но, к сожалению, попытки были безуспешными. Я пытался подобрать слова, чтобы сказать его брату. Вдруг нас осветили фары другого авто.

Промелькнула мысль, что это все. Сейчас всех нас расстреляют. Тихо приказал фельдшерам пригнуть головы, а сам продолжал непрямой массаж сердца. Что бы ни было, но в этот момент моим долгом было спасать жизнь человека. К счастью, авто проехало мимо. Все выдохнули. И тут из темноты кто-то сказал: "Я тоже ранен, в плечо…"

Это было страшно. Оказывается, в их машине был еще один пострадавший, который чувствовал себя получше. Приказал фельдшерам забрать его в скорую, а сам, решившись, сообщил парню, что травма привела к смерти его брата, и мы здесь бессильны. Тот молча отступил на несколько метров, а потом, к моему удивлению, подошел и крепко обнял меня: "Спасибо вам, что сделали все, что смогли!"

Когда везли второго раненого в больницу, нашу скорую обстреляли диверсанты. И в конце концов мы добрались до приемного отделения. У парня диагностировали пулевое ранение лопатки с пулей в ключице. Его забрали в операционную. А нас поблагодарили за первую медицинскую помощь. Мы ставили катетер, вводили кровоостанавливающие препараты, проводили первичную обработку раны. Все это мои коллеги сделали там на месте вызова. Им большая благодарность.

Я 20 лет работаю на скорой, но все равно страшно. Особенно – когда война. Когда едешь и думаешь, что это последний твой день. Когда вынужден сообщать о смерти родного брата. Когда достаешь из-под завалов семилетнюю девочку или свою коллегу с осколочными ранениями. Но это работа по оказанию первой помощи. И я люблю свою работу.